Зональным границам в Арктике внимание уделялось достаточно давно. Первые варианты зонального деления растительности Арктики были приведены в работах Б. Н. Городкова (1935), Ф. В. Самбука (1937), затем, много позже, в монографии В. Д. Александровой (1977). Специально для Таймыра зонально-подзональное подразделение территории рассмотрено в серии публикаций Ю. И. Чернова и Н. В. Матвеевой (Чернов, Матвеева, 1979, 1986; Chernov, Matveyeva, 1997; Матвеева, 1998). Авторы выделяют на Таймыре зоны полярных пустынь и тундровую (с подразделением на 3 подзоны), и переходную полосу лесотундры, южнее которой лежит северотаежная подзона лесной зоны. Следует отметить, что во всех работах зональные и подзональные границы так или иначе были обусловлены границами климатическими (в частности, июльскими изотермами), что и понятно, исходя из того, что тепло, главным образом, летнее, является в Арктике лимитирующим фактором (Толмачев, 1939). Но при этом не надо забывать о том, что даже в прошлые годы число действующих метеостанций на континентальном Таймыре было весьма ограниченным, в основном они располагались на побережье или в населенных пунктах с аэродромами, а сейчас их вообще почти не осталось. Горы Бырранга, к примеру, не были охарактеризованы ни одной метеостанцией или постом. Поэтому приводящиеся на мелкомасштабных картах климатические границы, соответствующие зональным, можно считать весьма условными. В большей степени на распределение флоры и растительности в Арктике оказывают влияние микро- и мезоклиматические условия (Романова, 1978), обусловленные, соответственно, микро- мезо- и макрорельефом. То есть в данном случае все сводится к ландшафтной структуре территории. Из этого следует, что зональные границы нужно проводить, опираясь не только на июльские изотермы (или какие-либо другие), а с учетом рельефа территории. Горы Бырранга (как и плато Путорана и Анабарское), возможно, вообще нецелесообразно включать в определенную подзону, поскольку это горные области с выраженной высотной поясностью. Во всех цитированных работах совпадает перечень широтных полос, но не их границы. Если относительно границы зон полярных пустынь и тундр разногласий нет, и она проводится всеми авторами примерно по центральной части п-ова Челюскин, то между отдельными подзонами тундровой зоны и более южных выделов разночтения имеются. Так, северная граница типичных тундр проводится В. Д. Александровой (1977) южнее гор Бырранга, и к арктическим тундрам отнесены вся долина Верхней Таймыры и южное побережье оз. Таймыр, а Ю. И. Чернов и Н. В. Матвеева (1979) проводят ее севернее Бырранга, что более правильно. Интересно, что при этом все эти авторы практически едины в определениях специфики растительности как арктических, так и типичных тундр. Неоднозначно и понимание южной границы тундровой зоны в целом. На карте, приведенной в работе В. Д. Александровой (1977), она проходит по линии Дудинка — Волочанка —Хатанга, что соответствует южной границе лесотундры в работе Чернова и Матвеевой (1979), а границу тундровой зоны эти авторы проводят значительно севернее, что более соответствует истине. По опыту полевых работ, проводившихся на восточном Таймыре, можно утверждать, что переход от тундровой зоны к таежной через лесотундру почти всегда настолько постепенен, что выявить границу вообще невозможно (хотя местами граница четкая, например, на участке «Лукунский» Таймырского заповедника). Наиболее правильно, по нашему мнению, проводить ее по условной линии Усть-Порт на Енисее — устье р. Черной на Пясине — далее несколько южнее р. Дудыпты, по проходящей здесь моренной гряде до оз. Лабаз — ср. течение р. Большая Лесная Рассоха — р. Оделун — р. Лукунская (Поспелова, Поспелов, 2005). Хотя в ряде случаев возможны отклонения в ту или другую сторону. Лесотундра — переходная полоса между тундровой и таежной зонами многими авторами рассматривается, как самостоятельная подзона (Ильинский, 1937; Норин, 1961), другие трактуют ее по-разному: А. И. Лесков (1947) выделяет ее вместе с южными тундрами в особую «кустарниковую» область с двумя полосами, В. Н. Андреев (1932) делит ее на 2 полосы, относя северную к тундровой, а южную — к лесной зоне. К тому же граница между северотаежными лесами и лесотундрой, особенно на западе Таймыра, довольно искусственна из-за вырубки лесов, начавшейся вокруг первых поселений еще в XVII столетии, и приведшей к смене исходных лесов тундрами или болотами (именно это, скорее всего, проявилось на западе Таймыра). Следует учесть и тот факт, что граница леса в голоцене постоянно «плавала», о чем свидетельствуют многочисленные палеоботанические и палеогеографические данные, отсюда говорить о лесотундре, как об устойчивом топологическом выделе, довольно трудно. Поэтому, согласуясь с мнением многих авторов (Чернов, 1975; Мильков, 1977; Чернов, Матвеева, 1986) мы также рассматриваем лесотундру, как экотон между тундровым и таежным ландшафтом, причем следует подчеркнуть, что на отдельных участках она может быть как в фитоценотическом, так и во флористическом отношении ближе то к одному, то к другому. Соответственно, нельзя говорить и об определенности границы северотаежной подзоны. Так, традиционно относимые к лесотундре районы Хатанги и Дудинки по составу флоры значительно ближе к северной тайге, чем к тундре, причем бореальные виды здесь значительно активнее других, в то время, как в лесотундровой флоре района р. Лукунской, всего в 70 км от с. Хатанга, роль их ниже. Поскольку настоящая работа посвящена не растительности, а флоре, в дальнейшем мы будем придерживаться не cтолько общего широтного деления на зоны и подзоны, но в большей степени схем ботанико-географического и флористического районирования Арктики и Гипоарктики Б. А. Юрцева (1966), Б. А. Юрцева, А. И. Толмачева и О. В. Ребристой (1978), согласно которым в пределах Таймырской подпровинции выделяется гипоарктический пояс с ботанико-географическими подзонами: а) гипоарктических лесов (северотаежно-лесотундровой), б) южных гипоарктических тундр; в) северных гипоарктических (типичных) тундр, и арктический пояс с подзонами г) арктических и д) высокоарктических тундр (полярных пустынь). Лесотундра, благодаря обогащенности флоры криофитным элементом на севере и бореальным на юге, не является самостоятельной подзоной (полосой), а условно делится на две — северная примыкает к южным тундрам, а южная — к северотаежным лесам, т.е входит в «бореально-арктический таежно-тундровый экотон» (Юрцев и др., 2004). Южная граница гипоарктического пояса на Таймыре проходит по южной окраине плато Путорана (Юрцев, 1966). Вся территория Таймыра, согласно вышеуказанной схеме, входит в Таймырскую подпровинцию Восточносибирской ботанико-географической провинции, кроме крайнего востока, относящегося к Анабаро-Оленекской подпровинции (но в работе Б.А. Юрцева 1966 г.,рис.1, южная половина Таймыра объединена с расположенной восточнее территорией Якутии и отнесена к Средне-Сибирской подпровинции Северо-Ангаридской провинции). Принятое нами предварительное районирование территории Таймыра, основанное на схеме Б. А. Юрцева с соавторами (1978) и результатах сравнительного анализа имеющихся списков локальных флор, дано на карте предварительного ботанико-географического районирования. Границы ботанико-географических зон и подзон в большинстве случаев проведены в соответствии с цитируемой работой, кроме южной границы подзоны арктических тундр, которая по нашему мнению, а также по данным Н. В. Матвеевой (1998) проходит севернее. Полосы в пределах подзон выделены по характеру рельефа и наличию выходов кристаллических пород. Как, и под влиянием каких факторов располагаются границы флористических районов, которые мы условно выделили по результатам кластерного анализа локальных и региональных флор в пределах подзон и бассейнов крупных рек, окончательно можно выяснить только по результатам подробного анализа, который будет дан во второй части.

©Е.Б.Поспелова, И.Н.Поспелов, 2007